В чём разница между новым годом и Рождеством? Показываем на примерах из классической литературы. Великие мастера слова описали суть светского праздника и показали смысл вселенского события — чуда воплощения Слова.

Новогодние рассказы

О светских визитах и старых пороках

1. Рассказ Бунина И. И. «Новый год» о двух людях, муже и жене, которые через многие новые года стали родными, жена по-детски нежна, но мужу всё же тягостно и тоскливо, календарный цикл новых годов тянет ленту тягостных дум.
2. Чехов А. П. «Контракт 1884 года с человечеством» — ёрнический очерк, который высвечивает всю нелепость празднования нового года. «Праздничная повинность» об обременительных светских визитах. «Шампанское» о новогодних попойках и тяжести похмелья. «Новогодние великомученики» о горькой судьбе врача из-за светских визитов чиновников на новый год, которые провоцируют чрезмерное чревоугодие. «Новогодняя пытка» подписан фразой «очерк новой инквизиции», тоже о светских визитах, пустословии, выуживании денег, любовных истериках и прочих новогодних безобразиях.
3. Яков Бутков «Новый год» — повесть о новых направлениях жизни и новой будущности, которая не сулит ничего нового, кроме разве новых долгов и нового недостатка денег, новых разводов, измен, неверности и подлости, таким образом, новый год — это календарный цикл старых проблем и пороков.

Новый год в России до 1917 года праздновали в богатой среде, причём этот праздник был светским, потому в рассказах поднимаются темы карьеры, жилья, продажных женщин, денежных неурядиц и прочих повседневных невзгод. Никогда у русских людей новый год не был связан ни с чем чудесным, это был светский праздник для укрепления карьерных связей, получения светских выгод. Поэтому дореволюционных новогодних рассказов значительно меньше, чем рождественских.

Рождественские рассказы и сказки

О любви, милости и радости

1. Гоголь Николай Васильевич. Повесть «Вечера на хуторе близ Диканьки» рассказывает о рождественском чуде любви кузнеца Вакулы к красавице Оксане, об усмирении чёрта (тема защиты от грехов, обуздания грехов в рождественский пост), высмеивает грех похоти (сюжетная линия с мешками), возносит в сказочную реальность чистоту любви кузнеца Вакулы, который ради возлюбленной обуздывает чёрта, пролетает через небеса к царице Екатерине II и дерзновенно просит для Оксаны царские черевички. Неприступная красавица откликается смиренной, нежной любовью на искренность и жертвенность Вакулы. Повесть обладает ярким малороссийским колоритом, написана, по большому счёту, на южнорусском диалекте и является при этом классикой русской литературы.
2. Немирович-Данченко Василий Иванович. «Майор Бобков и его сироты». В рождественский сочельник герой повести находит одинокую девушку, она настолько чем-то огорчена, что готова покончить с собой, но герой её приютил и по-отечески устроил так, что жизнь девушки обретает глубокую радость и счастье в воспитании чужих детей, каждый из них становится ей родным и любимым.
   

   

3. Достоевский Фёдор Михайлович. «Мальчик у Христа на ёлке» — рождественский рассказ, по настроению и сюжету сильно напоминает рассказ Андерсена «Девочка с серными спичками», общая их тема — сострадание детям. В предсмертных грёзах замерзающий нищий «отроча младо» видит Христову ёлку, даже и не ёлку, а некое необычайное вечное дерево, которое блестит и сияет неземным светом, вокруг много добрых детей, все его целуют, здесь же с любовью смотрит на него его мама, всё пронизано любовью и светом. Но это райские небеса, недоступные в падшем мире грубости и равнодушия.
4. Станюкович Константин Михайлович «Рождественская ночь» — рассказ о матросах, застрявших в городе Батавия, Индонезия, которым опротивело встречать Рождество не по-русски с гуляниями и пирогами, а в чужих и жарких странах. Матросы необразованны, они от нечего делать смешно рассуждают на неведомую им астрономическую тему (аллюзия на волхвов и звезду). Затем кто-то говорит о младенце Христе и что обидеть младенца в Рождественскую ночь — великий грех. Матросы в сумраке ночи слышат плач ребёнка и видят плывущего каймана, они спасают пятилетнего мальчугана и с невероятной нежностью Богородицы заботятся о нём.
5. Андерсен Ханс Кристиан. «Снежная королева». Каждая рождественская сказка Андерсена основана на Евангельском повествовании. В «Снежной королеве» главную роль в сюжете играет молитва «Отче наш», благодаря которой Герда преодолевает трудности. Когда Снежная королева увозит Кея, он силится прочитать «Отче наш», но в его голове всплывают только математические формулы. Молитвой «Отче наш» в тексте Андерсена Герда побеждает полчища холодного равнодушия — злые ветра, колючие вьюги, заледенелое сердце. Вновь сердце Кея становится живым, любящим.
6. Гофман Эрнст. «Щелкунчик и мышиный король». Зло в сказке представлено в виде серой бесформенной массы мышей, которая в весёлом угаре издевается над древом жизни — елью, её убранством, хихикает над игрушками, над детьми и рождением, особенно ненавистен им щелкунчик. В бой со злом вступает любовь девочки, её нежность, сострадание, чистота — эти добродетели Царствия Божия пробуждают в щелкунчике утраченный некогда образ Божий, глубокую любовь, которая побуждает его к смелым и даже удалым, безудержным поступкам и самопожертвованию для любимого человека, в единстве его и её, «в плоти единой», сияет радость рождественского чуда, победа любви Божией над злом. Рождество — это рождение, рождается Бытие, это восстановление единства мироздания, победа над разделённостью (осколки становятся цельными предметами, застывшие и заснувшие люди становятся живыми), это сияние света разума, ясности сознания, зрячей любви, которая видит не оболочку, но внешне искаженную грехом подлинную внутреннюю сущность. Мир преображается светом Рождества, рождения любви и истины, Царствие Божие восстанавливается, любящие сердца кружат в радости, в вечности. По данным смыслам П. И. Чайковский создал свою восхитительную рождественскую музыку «Щелкунчик».
   

   

7. Метерлинк Морис. Пьеса «Синяя птица» в целом содержит те же смыслы, что и у Гофмана, но Рождество здесь представлено более мечтательно, неуловимо, недостижимо сказочно, как непоколебимая вера в мечту, жизнь сказочного, удивительного будущего века, в котором воссиял свет знания, познания Логоса (законов природы), свет прозрения душ воды и огня, сахара и хлеба, вера в сердечную доброту, ясное прозрение устроения мира не как сквозь мутное стекло, но светло, ясно, подлинно. В информационном тумане ясной памяти даже наши скончавшиеся дедушки и бабушки живы и осязаемы. Помнить значить знать. А любая мысль вызывает к жизни соответствующие предметы и явления. «Рождество Твое, Христе Боже наш, озарило мир светом разума/знания, ибо через него звездам служащие звездою были научаемы Тебе поклоняться, Солнцу правды, и знать Тебя, с высоты Восходящее Светило. Господи, слава Тебе!»
8. Толкиен Джон Рональд. «Письма Рождественского деда». Это письма Рождественского деда к детям Толкиена, в которых рассказывается об неуклюжем, по-детски непосредственном белом медведе, гномах, различных иных сказочных помощниках и о гоблинах, мелочно нападающих на Рождество и ворующих подарки детей. Толкиен сам рисовал почтовые марки, склеивал конверты, создал иллюстрации. Гоблины ассоциируются с мелкопакостными чертями, бесами, наподобие древесного червя в «Письмах» Клайва Льюиса. Но семейная любовь, сострадание, поддержка, помощь — залог победы над злом, гарантия вечности древа жизни — Рождества.
9. О. Генри. «Дары волхвов». Рождественская радость передаётся через описание глубокого беспокойства двух любящих супругов о том, чтоб подарить радость своему любимому. Муж продаёт единственные часы, чтобы порадовать жену красивыми черепаховыми гребешками для её золотистых волос, а жена состригает и продаёт свои восхитительные локоны, чтобы порадовать мужа цепочкой для его любимых часов. Ситуация для неверующего и нелюбящего сердца кажется глупой и кране непрактичной. Но живое сердце потому и живое, что не думает о себе и о практичности, забывая себя, дарит радость, отказывается от себя, чтобы окутать светом Рождества любимого.
10. Носилов Константин Дмитриевич был полярным исследователем и в основном описывал в рассказах зимние полярные истории с любопытнейшими этнографическими зарисовками. Но в его рассказе «Рождество в Иерусалиме» повествуется о глубокой вере русских почти нищих паломников, которые через полсвета стремятся в Рождество помолиться именно на том месте, где родился Спаситель мира. Русский консул заботливо старается для паломников устроить настоящий крестный ход с рождественскими тропарями, удивительно подробно описано восприятие атмосферы Рождества в жарком Иерусалиме в отличие от русских зимних гуляний. Рассказ пронизан торжественностью, радостью, добротой и глубоким благоговением, которое наполняет сердце читателя и возносит душу в светлый мир.
11. Никифоров-Волгин Василий Акимович. «Серебряная метель». Рассказ глубоко психологичен, в этом отношении писатель является продолжателем традиции Достоевского. Рассказывается о невероятно чистой детской душе, которая чувствует «запах» Рождества, веселится в сердце, что Христос рождается, в этой радости может легко стерпеть любые невзгоды. И снег в детской душе святой, и бубенцы, и рождественская ёлка. Читатель наполняется детской простотой, чувствует всё то же, что герой. Радость мальчика пронизывает всё существо. Он радостью чувствует истину, не жареного гуся, не внешние формы, не просто ёлку, а истину, сам дух света. Радость так клокочет в детском сердце, что он носится по парку и с разлёту ныряет в сугроб, и делает подножку мальчишке и вместе — в сугроб, а ворота в парк открыты, но он несётся и перелазит через ворота, лихачит и радуется. Вся полнота души не описывается внешне, нет фраз «сердце клокочет», «ёлка живописная», «огурчики хрустящие» — этого нет (такое описание характерно для стиля Ивана Шмелёва). Но именно ликование души объемлет читателя. Писатель намекает на рождественские угощения несущественными мазками, но сосредотачивается на жизни души «отроча млада». Мальчик поёт радостью взахлёб в тропаре не про волхвов, а нечаянно про волков, а во сне даже эти случайные волки радуются и танцуют под рождественской звездой. Такая искренняя детская чистота и ясность, глубочайший психологизм. Герой становится знакомым и родным, ты его узнаёшь не по описанию, а потому что знаешь дыханием, чувством, сердцем. Мальчик чувствует запах Рождества — запах света и любви. «Я долго стоял под метелью и прислушивался, как по душе ходило весёлым ветром самое распрекрасное и душистое на свете слово — «Рождество». Оно пахло вьюгой и колючими хвойными лапками.»
    
    

    

12. Шмелёв Иван Сергеевич. «Лето Господне». Речь ведётся от лица ребёнка, но рассказы Шмелёва нельзя назвать психологичными, писатель не пишет изнутри детской души, он описывает внешние наблюдения и ощущения, а не саму полноту души рождественским светом. Это рассказ-описание, рассказ-фиксация мельчайших бытовых, праздничных деталей, эмоций, но они описаны со стороны, не изнутри души, а рассказчиком является ребёнок-наблюдатель. В тексте высока роль рефлексии, но нет погружения в сияние детской души. Важно, что текст написан на русском языке без советских лексем, без советского синтаксиса, — это настоящий русский язык. По книгам Шмелёва можно учить русский синтаксис, лишённый поздних советских черт аналитизма, а также обогащать лексический запас русскими словами, многие из которых при советской власти были запрещены, а использование такой лексики подпадало под статью 58 УК РСФСР и каралось расстрелом (кстати, именно за такую лексику был расстрелян выдающийся писатель Никифоров-Волгин, создавший рассказ «Серебряная метель»).
13. Чехов Антон Павлович в своих рассказах старается привлечь внимание к тем, кто жаждет рождественского чуда, но забыт любовью людей, обделён теплом и нежностью. Герой рассказа «Ванька» вспоминает свои рождественские вечера дома, с дедом, подарки и ёлку господ, он вдали от привычной жизни, один, без любви, тоскует по рождественской радости, но отправляет свои горькие жалобы «на деревню дедушке», потому что в детской наивности считает, что все же знают, где живёт его дорогой дедушка. В рассказе «Ёлка» древо жизни представлено Чеховым как рука судьбы, некий промысел Божий, раздающий с еловых лап каждому своё, казалось бы не всегда по заслугам, часто обидно, но такова жизнь мира, лишённого любви и рождественской радости. Рассказ «На святках» привлекает внимание к проблемам семьи и брака, вновь звучит тема забытых и обделённых светом Рождества, дочь посылает письма родителям, но её муж не считает нужным отправить эту весточку старикам. Чехов показывает горечь разделённости из-за человеческого жестокосердия, нечувствия, что не во все сердца проникает свет Рождества.
14. Одоевский Владимир Фёдорович. «Мороз Иванович» — сказка о том, что Мороз справедливо раздаёт те дары, которые человек приобрёл по своим заслугам, наподобие, как Ёлка у Чехова своими зелёными лапами одаривает каждого чем-то, хотя у Чехова идея явной справедливости даров отсутствует.
15. Григорович Дмитрий Васильевич. «Рождественская ночь». Сюжет в основных чертах взят у Диккенса из «Рождественской истории» и перенесён на русскую почву, в русские социальные реалии. В рассказе Григоровича тоже напыщенному богачу во сне приходят страшные видения, указывающие на его жадность и высокомерие. Накануне Рождества герой одаривает бедную многодетную нищенку неслыханно огромной суммой в сто рублей, однако Григорович смещает акцент с денег на человеческие качества: его герой в отличие от диккенсовского плох не в том, что денег ему жаль, он как раз сорит деньгами на благотворительность, немыслимой суммы в сто рублей на нищенку с детьми ему не жалко, но он не видит в этих детях и матери людей, он ими брезгует, их грязным одеянием неприятно ошеломлён, за нищетой не видит личности и души, не воспринимает слёз и благодарности. Весь рассказ Григоровича кричит читателю, что не в денежной милости суть благодетели, но в том, чтоб суметь увидеть человека, понять его боль сердцем.

Рождественские украшения

Чем наполнены наш дом и сердце?

В снежные декабрьские вечера так хорошо укутаться в плед, взять чашечку какао и читать русских классиков на превосходном русском языке, впитывая дух Рождества, каким его знали и передали нам Иван Шмелёв, Иван Бунин, Антон Чехов, Василий Немирович-Данченко и др. Рождественские произведения основаны на символах Рождества, которые мы до сих пор используем для украшения дома. Но что именно и как создаёт рождественское ощущение чуда? Неужели просто предметы? Конечно, нет, но те смыслы, которые передают нам рождественские символы.

Ель вечнозеленая, поэтому стала символом древа вечной жизни, того самого древа жизни, которое было утрачено в раю Адамом и Евой, но в Рождество вновь человечеством обретено. Любое иное вечнозеленое и пушистое дерево тоже подойдёт для украшения.

Вифлеемская звезда венчает вершину ели, как бы указывая на восьмилучевую рождественскую звезду в небе в ночь Рождества. Свет звезды символизирует также и свет дерева познания жизни, о чём поётся в рождественской песне: «звездою были научены Тебе кланяться, Солнцу Правды». Свечи — тоже символы света знания, в соответствии с рождественским тропарём, где поётся: «воссиял миру свет разума». До открытия электричества ель украшали в том числе свечами, что требовало большого искусства для соблюдения безопасности. Сегодня мы используем гирлянды, они имитируют свечи и символизируют тот же «свет разума», который «воссиял миру». Усиливает свечение дождик, он благодаря гирляндам переливается, таким образом создаётся ощущение нетварного райского сияния. И мы чувствуем себя в светлой обстановке радостно!

Часы... что могут означать часы? Конечно, время! Рождество наступает в полночь, в этот миг совершается чудо: миг становится поворотным в истории человечества, время меняет вектор от тления, иллюзорного стремления к раю история направляется к новому созиданию подлинного счастья. Изменение вектора времени фиксируется даже в науке: столетия до Рождества Христова идут в обратную сторону, а после Рождества Христова время исчисляется прямым образом. Кстати, вы не вспомнили «Золушку»? Именно рождественский смысл заложен в сюжете этой сказки: когда часы бьют полночь, Золушка претерпевает утрату, но встреча с любовью уже произошла, и дальше время и события развиваются правильным образом, её жизнь расцветает счастьем.

Животные на веточках ели, статуэтки на праздничном столе или на полу среди подушек и подарков означают рождественский вертеп, где Слово, или иначе Мысль Божия воплотилась в ребёнке. Природа и все разумные творения откликнулись на это событие, согрели младенца своим тёплым дыханием и мягкой шерсткой. Мы в современном мире тоже содержим любимых питомцев, которые вместе с нами встречают Рождество.

Яблоки и сладости или их имитация в виде ёлочных шаров являются символом плодов с древа жизни, знаком благоденствия, изобилия. Подарки под елью означают дары волхвов и пастухов, которые были принесены воплощённому Слову (Мысли Божией) как Царю преображенного любовью мира.

Зёрна пшеницы в России использовали для приготовления ароматной и сытной, горячей рождественской кутьи в горшочке. Зёрна означают людей, которые сливаются вместе в семье и становятся единодушным целым телом, «в плоть едину». Поистине, семья — это единство! Недаром в Церкви семью называют малой церковью, то есть телом-хлебом Христовым, из которого созиждется Церковь Вселенская. В отличие от нового года — праздника корпоративов и вечеринок, Рождество — праздник любви, семьи и всего нового: райского нового времени, новой жизни и преображённого светом разума счастья.

Украшайте свой дом и читайте классику, понимая язык рождественских символов, и ваш дом наполнится рождественским чудом!